А если бы у США отобрали Флориду?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

А если бы у США отобрали Флориду?

[Дмитрий Быков: ]

— Кстати, о распадах империй: у вас были стихи о том, как сильно влияет география страны на лирику, интонацию, самоощущение… Что произошло после отпадения Грузии, Армении, Украины — они ведь много значили и для вас лично?

[Александр Кушнер: ]

— Зато прибавились Франция, Италия, Англия, Америка — советский мир схлопнулся, большой мир открылся. Но это не компенсирует распада страны. Дело не в личных дружбах, с которыми ничего, по счастью, не сделалось, и не в так называемой геополитике и имперских амбициях. Дело в том, что, понимая неизбежность распада СССР, следует проявить такт и уважение к русскому сознанию: страна собиралась веками, Россия вела не только колонизаторскую, но и цивилизаторскую работу. Смирились бы Соединенные Штаты, если бы у них отобрали Флориду? Но ведь Крым для нас значит ничуть не меньше…

«Когда страна из наших рук

Большая выскользнула вдруг

И разлетелась на куски,

Рыдал державинский басок

И проходил наискосок

Шрам через пушкинский висок

И вниз, вдоль тютчевской щеки.

Я понял, что произошло:

За весь обман ее и зло,

За слезы, капавшие в суп,

За всё, что мучило и жгло…

Но был же заячий тулуп,

Тулупчик, тайное тепло…»

Не следует бесконечно дразнить оскорбленное национальное чувство, унижать человеческое достоинство: не только украинское, грузинское, латышское, но и русское тоже.

Нельзя предъявлять непомерные требования: необходимо время, смена поколений, осторожность и терпеливая работа, иначе в России может случиться то же, что в Германии в 30-е. Отвратительна ксенофобия, мне стыдно за то, что в Петербурге убивают то таджиков, то грузин, то индийского студента. Власть должна, обязана положить этому конец. Но проблема сложна, многогранна — и это тоже надо знать.

[Дмитрий Быков: ]

— Кстати, у вас совершенно нет общеинтеллигентского страха перед народом. Более того — на фоне этого народа, особенно в Вырице, едучи на велосипеде за продуктами, вы не особенно и выделяетесь…

[Александр Кушнер: ]

— А чем выделяться? Мы живем более или менее одной жизнью, в советские времена она была еще тесней, монолитней — и страдания дяди Пети из моего стихотворения о Боге, читающем «в небесном кабинете жизнь незамечательных людей», не менее важны, чем страдания Гете. Что до отсутствия страха, здесь ведь почти все зависит от первых впечатлений, еще детских. Мы с матерью во время войны оказались в эвакуации в Сызрани, мне было пять лет, я видел вокруг себя чрезвычайно симпатичных и доброжелательных людей… Никто никогда не сказал мне там, что я чужак. И с чего бы мне, офицерскому сыну, впоследствии школьному учителю, чувствовать себя элитой?

[Дмитрий Быков: ]

— А не было ли у вас, напротив, чувства зависти к советской аристократии, к духовной элите, к потомственной интеллигенции?

[Александр Кушнер: ]

— Вы мне приписываете прустовские комплексы — это он мечтал о проникновении в салон герцогини Германтской. Что такое вообще «советская аристократия»? Замечательно об этом сказано у Ахматовой: «Полукрадено это добро». Тоже мне сливки общества — светские-советские салоны с полупривилегированной-полудиссидентской подоплекой… В этом смысле я благодарен судьбе за свою жизнь в Петербурге: у нас этого было меньше, чем в Москве. Человеку приходилось думать самому, без оглядки на государственный или либерально-оппозиционный диктат.