До Павла Федоренка{206}

Златополь Киев. губ.

25. IV. 1915

Многоуважаемый Павел Константинович,

с самого начала спешу оговориться: письмо мое ни в коем случае не принадлежит к тем, на которые надобно отвечать. Я знаю, что Вы в данное время со всею свирепостью, какая в Вас только имеется, преданы жестоким историческим изучениям, — и мне, право, будет очень неловко, если я увижу, что отнял у Вас хотя бы полчаса Вашего такого драгоценного теперь времени.

Пишу же я Вам вот зачем. Для меня нет никакого сомнения в том, что все Ваши экзамены Вы выдержите самым блистательным образом. Во-первых, у Вас замечательная эрудиция, во-вторых — ученые труды, а в третьих, Вы не курсистка, и следовательно, если Вас спросят о политическом устройстве Германии перед Реформацией, Вы не станете говорить о ее экономическом быте. При таких выгодных условиях Ваш триумф и «в. удовлетворительно» в дипломе обеспечены. Обеспечено и признание за Вами права на дальнейшую ученую деятельность при университете.

Было бы поэтому очень рационально, если бы Вы, не выжидая исхода экзаменов, теперь уже провели рекогносцировку и предприняли кое-что, чтобы подготовить свое оставление при университете по кафедре русской истории — процедура тяжелая и неприятная. Виктору Романовскому в прошлую весну она сильно попортила нервы. Несомненно и то, что чем позже Вы ее начнете, тем тяжелее будет она и неприятнее. К своей кандидатуре Вам надо подготовить Довнара и прочих бездельников исподволь, понемногу, чтобы свыклись с мыслью о Вас как о стипендиате и впоследствии, увидя Ваше имя по списку кандидатов, не удивились и не возопили: «Мы такого не знаем».

Итак, мое заключение такое, что Вам надо действовать решительно. Кроме Вас, претендовать на оставление при кафедре больше некому. Вашей уверенности в себе я не знаю, Вашего личного мнения — не знаю также, но думаю, что все-таки Вы считаете себя трижды достойнее Базилевича и ему подобных. Для нас же, посторонних, третьих лиц, ясно, что если Вы не оставите научных занятий, то это будет «як н?хідка» — и для науки, и для «школы Антоновича».

Особенно — для «школы». Это ей будет большой почет. Посудите сами: Виктор Романовский уже остался, Якубский — еще только подает надежды, да и то слабые, я — не остался и ничего решительно не обещаю, т. к., кажется, полностью унаследовал от дорогого учителя (сиречь Васи) его неизлечимое ученое бесплодие. Остаетесь Вы. У Вас есть знания, и надежды, и таланты — Вам сам Бог велел оставаться при университете, прилепляться к науке и увеличивать славу пресловутой «школы».

Ответом на это мое письмо, ради Бога, не беспокойтесь. Я буду очень рад, если Вы придадите ему статистическое значение и просто присчитаете его к посторонним голосам, убеждавшим Вас не бросать университет.

Оттисков Ваших жду с нетерпением, либо в Златополь, либо в Кролевец. В Златополе я до 1/V.

За сим до свидания. Желаю всяческих успехов, на экзаменах, главным образом.

                                                            Ваш Ник. Зеров