До Ігоря Поступальського{222}

[5. III. 1931]

Дорогой Игорь Степанович!

Кацмана постараюсь разыскать и дня через три-четыре пришлю Вам заказной бандеролью непременно. Содействовать полной библиографии переводного Эредиа дело приятное и почетное. Известно ли Вам, что в Москве есть один очень ученый эредиист акад. Матвей Никан. Розанов. Говорят, у него собраны переводы на всех славянских языках. Кроме «Черв. шл.», помнится, я напечатал еще два сонета, «L’oubli» и «Jouvence», в днепропетровской «Зорі» за 1925 или 1926 г. Наведу точные справки и пришлю вместе с Кацманом. Кроме того, у Рыльского переведены: «Кентаври втікають» и «Антоній і Клеопатра»; обратитесь к нему, он пришлет. «Кентавры» войдут в «Антологию франц. поэзии», нами подготовляемую, «Антоній і Клеопатра» переведены месяца полтора назад и имеются только у автора. Есть и еще один сонет в переводе В. Чаплі (в книжечке «Сонет в українській поезії», ДВУ, 1930) — «Після бою»; так как книжечки Вы в Ленинграде отыскивать не захотите, перевод (стр. 48) прилагаю:

Стялись на смерть були. Трибуни, вояків

Когорти змішані збираючи докупи,

Що боєм дихали, повітрям, повним тупу,

Й лунали в куряві їх покрики грімкі.

Оподаль, лічачи забитих — тих, які,

Мов листя восени, укрили поле трупом,

Никали лучники, дивились хмуро й тупо —

Смагляві на виду, утомою важкі.

Аж ось постріляний, у свіжий плямах крові,

З грізьбою ув очу, під сурем гук бойовий,

При зброї золотій і в пурпурі яснім,

Препишний, на коні, острогами підтятім,

В вечірнім сяєві, як в німбі вогнянім,

Сам імператор став — і гордий, і завзятий.

Таким образом, в Вашем распоряжении девять украинских переводов: шесть моих — четыре из них в «Камені»; «Забвение» («Забуття») и «Jouvence» («Джерело юності») — в «Зорі», два — Рыльского и один — В. Чаплі. Есть ли что-нибудь кроме этого, не знаю.

Ах, да! Недели три назад получил я рукописный сборник из двенадцати сонетов от некого Ростислава Алексеева (Олексіїв). Один из них подражает (в какой степени близко, не сверял) эпиграфическим сонетам Эредиа:

Юначе, стій! Схились на плити край,

Спочинь і ти, де я відпочиваю,

Лише не мни зелену листя зграю

І милий плющ торканням не лякай.

Ах, сонця сміх і вітру водограй,

Очиці зорь і теплі шуми гаю —

Я вже давно забула все… Благаю,

Мені про них, юначе, нагадай.

Ти вже ідеш? Чекає десь кохана?

І я колись… Ятриться знову рана —

Я вмерла теж кохана й молода…

Іди здоров і юність пий бравурну,

А як жаги вгамується вода,

Згадай мене і цю самотню урну.

«Бравурну», конечно, плохо, — но синтаксис недурен. И верно схвачена страстность Эредиа, т. е. не сонетиста Эредиа, а его героев.

Не знаю, зачем нужен я Вам со своим мнением. О «варварских стужах». Ваша рука владыка! Пусть будут «стужи».

С горестью убеждаюсь, что новые мои сонеты Вам не нравятся. Ну, что ж? «Наше не в лад, то ми з своїм назад».

«Александрия» в последней редакции выходит неплохо. В «Аристархе» не знаю, то ли, что надо: «на смех крикливой моде». У меня «на глум зухвалій моді» обозначает: «как бы глумясь над нахальной модой». Это ли Вы имеете в виду? Или же: «будучи предметом глумления со стороны модных поэтов»?..

Как Ваше увлечение Лукрецием — прошло или держится, несмотря на новую страсть к Леконту де Лилю?

Мой перевод «De rerum natura» понемногу подвигается — надеюсь недельки через две-три закончить пятую книгу (первая остановилась у меня на 259 стихе, из второй переведено всего строк 50, зато из пятой больше 800).

ДВОУ заказывает мне перевод «Энеиды». Договор уже подписан, но колебания продолжаются. Ведь это почти 10 тысяч стихов, скучных и великолепных. Будет трудно. Если не передать стиха, то «Энеиды» не будет, как нет ее ни у Квашнина-Самарина, ни у Фета, ни у Брюсова (оказавшегося педантом неприличнейшим).

Итак, до нового письма, дня через три-четыре.

Ваш Мик. Зеров

[22. III. 1931]

Глубокоуважаемый Игорь Степанович!

Мои переводы из Эредиа: І. «Забуття», и II. «Джерело юності» («Jouvence») напечатаны в екатеринославском (дніпропетровському) журнальчике «Зоря», 1925, XII, стор. 5.

Кацмана посылаю.

Ваш Мик. Зеров

[Початок 30-х років]

Дорогой Игорь Степанович,

Брюсова получил. Сердечно благодарен. Ваш выбор великолепен, гораздо лучше, чем в трехтомном «Избранном» под редакцией Луначарского. Я опять начинаю чувствовать прежнюю симпатию к Брюсову, — когда-то я любил его трехтомное издание «Путей и перепутий» (+ «Зеркало» + «Семь цветов»), с которым почти не расставался. Затем пришли годы странствий. Трехтомный скорпионовский сборник я потерял — не то зачитал кто-то, не то он пропал во время переездов. «Избранное» 1926 г., которое я покупал, как только выходили его тома, меня не порадовало — неизящно, много циклов, между которыми дробится внимание, между тем как ему полагалось бы поймать повторяющееся, характерное и вариации этого характерного от первых книг и до последних… Ваша эклога (т. е. выборка) возвратила мне Брюсова полностью. С удовольствием перечитал «Армянам», «В горнем свете», «Тусклую картинку». Из новых для меня текстов нравится «При электричестве», «Труд», «Когда стоишь ты в звездном свете», «Я вырастал в глухое время», «Утро в ночи». Последние четыре очень искренни и лиричны — мне кажется, в них наиболее адекватно передано жизнеощущение Брюсова в последние его годы. Кое-что постараюсь перевести непременно, научные стихи все еще понимаю слабо — но переводить буду и их. Вообще к десятой годовщине смерти постараюсь сделать несколько новых переводов в надежде, что Харьков, ЛіМ раскачаются и согласятся переиздать в обновленом виде сборник 1925 г. Как хорошо было бы, если бы Каменев дал новую, небольшую, на пол-листа статью к нему (я бы сам постарался перевести ее поизящнее). Вот где бы я задал тон нашим харьковским редакторам из ЛіМа!

Очень жалею, что летом не был в Москве. Имею надежду перед новым или вскоре после нового года побывать там непременно. 200 руб. мне ассигнуют от К. КСУ. Нужно заработать дополнительно 100 — и тогда в Ваши Палестины.

Имеете ли Вы «Брюсовский сборник» 1907 года с переводами из Клавдиана, Авзония, Луперка и др.? Можно ли его достать и сделать выписки в Москве? Тема «Брюсов, переводчик латинских поэтов», меня интересует по-прежнему.

Доклада я еще не делал. Киев сделался провинциальным, подобных докладов читать негде. Одобряем мы только стандартное и скучное.

Ваш М. З.