СТАЧКА (1924)

СССР (Госкино, Пролеткульт), 82 мин., немой, черно-белый

Режиссер: Сергей Эйзенштейн

Продюсер: Борис Михин

Авторы сценария: Григорий Александров, Сергей Эйзенштейн

Операторы: Василий Хватов, Владимир Попов, Эдуард Тиссэ

В ролях: Григорий Александров, Александр Антонов, Юдифь Глизер, Михаил Гоморов, И. Иванов, Иван Клюквин, Анатолий Кузнецов, М. Мамин, Максим Штраух, Владимир Уральский, Вера Янукова, Борис Юрцев

Сергей Эйзенштейн был революционером во всех смыслах этого слова. Он изобрел абсолютно новый вид кинематографа, основанного на монтаже, — удивительное сочетание марксистской философии, конструктивистской эстетики и своего обаяния в сочетании с визуальными контрастами, противоречиями и коллизиями, вплетенными в сюжет фильма.

«Стачка» — его первый полнометражный фильм — планировался как часть серии историко-революционных картин «К диктатуре». Однако в последующие годы цензура, введенная советским правительством, расстроила большинство планов Эйзенштейна, и этот цикл так и остался на стадии разработки. Тем не менее волнующая энергетика «Стачки» стала своего рода подвигом эмоциональной пропаганды и лабораторией, в которой были испытаны и усовершенствованы идеи его более поздних шедевров немого кино — «Броненосец “Потемкин”» (1925), «Октябрь» (1927) и «Старое и новое» (1928).

В «Стачке» рассказывается о восстании рабочих на фабрике, которые решились на мятеж из-за жадности и мошенничества ее владельцев. Мы видим растущее недовольство рабочих, предательский поступок, подтолкнувший их к решительным действиям, затем мятеж и, наконец, ответные действия фабрикантов, которые вылились в массовое убийство рабочих. Фильм заканчивается напряженным примером того, что Эйзенштейн называл «интеллектуальным монтажом», — кадры резни забастовщиков перемежаются кадрами забоя животных на бойне.

Действие в «Стачке» столь же нетрадиционно, как и методы монтажа фильма: реалистичные изображения рабочих сочетаются со стилизованными образами владельцев фабрики и их шпионов. Фильм демонстрирует такие советские теории, как «типаж», когда внешность актеров должна соответствовать характерным типам их персонажей, и «коллективный герой» — не отдельный человек, а массы людей.

Политические императивы «Стачки» устарели, но ее визуальное воздействие нисколько не ослабело. «Я не верю в кино-взгляд, — заметил однажды Эйзенштейн, ссылаясь на определение Дзиги Вертова, его коллеги и соперника. — Я верю в кино-кулак». Таким мощным принципом проникнут каждый эпизод этого замечательного фильма. Д. С.