ПОСЛЕДНИЕ ПЕСНИ ДЛЯ МЕДЛЕННОГО ТАНЦА (1977) LAST CHANTS FOR A SLOW DANCE

США, 90 мин., цветной

Режиссер: Джон Джост

Автор сценария: Джон Джост

Оператор: Джон Джост

В ролях: Том Блэр, Уэйн Круз, Джессика Сент-Джон, Стив Ворхайс

Малобюджетный фильм «Последние песни для медленного танца» был снят задолго до того, как независимое кино сделало фетиш из серийных убийц, пошатнувшейся мужественности и песен, похожих на авторский текст. Он появился еще до того, как на экраны вышел фильм Пола Шрадера «Чуткий сон» (1991) и были созданы произведения Пола Томаса Андерсона или Лоджа Кэрригана. Кульминацией фильма стала бесконечная сцена, в которой убийца едет по шоссе под навязчивую балладу в стиле кантри «Fixing to Die» («Решающий умереть»).

Режиссером, сценаристом, монтажером, автором песни и даже ее исполнителем был один и тот же человек: Джон Джост. «Последние песни» стали первым фильмом трилогии Тома Блэра (по имени великолепного главного героя), и наряду с такими фильмами, как «Верняк» (1990) и «Постель, в которой ты спишь» (1993), это произведение остается самой малоизвестной вехой современного американского кино.

«Последние песни», как и другие части трилогии — это отчаянное, явное свидетельство социального распада и противоречий. Антигерой фильма бродит по земле, развлекаясь, обманывая, убивая. Действия Джоста сплетаются в авангардную структуру, что делает их захватывающими и одновременно ужасающими. Фильм не предполагает легкости при просмотре, напротив, он доходит до крайностей — забой животного, например, символизирует одинаково бесстрастное распоряжение убийцы человеческой жизнью. В этом произведении Джоста жестокость стратегически переносится от содержания к форме, что вызывает в памяти работы Годара середины 1960-х годов: потрясение, испытанное зрителем — это грубый, но необходимый жест искусства и политической совести вместе взятых.

Этот фильм, в основу которого легло дело Гарри Гилмора, можно с гордостью поставить в один ряд с фильмом Джона МакНоутона «Генри: Портрет серийного убийцы» (1990), т. е. на одну ступень с самыми умными исследованиями этой сложной темы. Элементы отчужденности в фильме — цветные светофильтры, титры, печатающиеся на экране, затянутые длинноты — толкают нас не к осуждению, а к пониманию глубоких корней этой американской культуры, взращенной на агрессии, насилии и ненавистном неприятии кого-либо «отличного от них». Лучший показатель противоречивости восприятия реального мира, с которым сталкивается герой, — это его постоянные песни, одновременно ироничные и душевные мелодии («Хэнк Уильямс написал это давным-давно», — звучат слова в одном из припевов), которые уводят нас гораздо глубже, чем вкрадчивые музыкальные стилизации в «Нэшвилле» (1975) Роберта Олтмана. Э. Мат.