Борьба за безбрачие

Только в IV веке, когда проповедники аскетизма активизировали свою кампанию против грехов плоти, соборы занялись этим вопросом. На церковных конклавах сторонники безбрачия объединились с требонием, чтобы женатые священники отдали своих жен или, по крайней мере, воздержались от всех сношений с ними. Один из князей Церкви, который сам был холостяком, епископ Пафнутий, пришел на помощь женатым мужчинам и предотвратил принуждение их к половому воздержанию. Несколькими поколениями позже, однако, давление становилось всё сильнее. Оно пришло с крайнего Запада. Сильное движение в пользу безбрачия началось в Испании и распространилось на юг Франции и Италии. Рим пытался стать посредником между расходящимися взглядами: в будущем женатые мужчины всё ещё могут быть посвященными священниками, но после помазания они должны будут отказаться от половых сношений. Папа Иннокентий I установил, что всякий, кто отказывается принять эту жертву, подлежит наказанию.

Однако от этой угрозы до обязательного обета целомудрия было ещё далеко. Бесчисленные советы обсуждали этот вопрос и все его последствия. Уже в конце VII века Совет Трулло утвердил обычай, который позволял женатым священникам жить под одной крышей со своими женами. Только если священник был посвящен в епископы, его жена должна была принять постриг, а священники, вступающие в брак после рукоположения, должны были быть лишены сана. Только очень постепенно, в течение следующих столетий, полное безбрачие стало правилом, даже для низшего духовенства. Особенно жестким сопротивление было на Востоке. Вопрос о безбрачии был одной из главных причин, по которой Православная Церковь, терпимо относившаяся к женатым священникам, раскололась с Римом. Даже на Западе, однако, было много священников, женатых или живущих в открытом сожительстве — цитадели греха. Напрасно архиепископ Кентерберийский приказал всем женатым священникам в Англии убрать своих жен. Еще более ожесточенным было сопротивление в Милане, где все священнослужители были женаты и апеллировали к прецеденту, установленному Св. Амвросием.

Милан был слишком близко к Риму, чтобы Церковь осмелилась терпеть такое непослушание. Именно упрямство ломбардских священников положило начало последней фазе великой борьбы. Безбрачие нашло поддержку в Великих монашеских орденах, значение которых неуклонно росло. У монахов было больше сторонников среди народа, чем у священников, и их влияние придавало борьбе против браков священников характер народного движения. Женатые священники были поставлены к позорному столбу как похотливые сладострастники, мужчины, которые уступили женщине — демону. Никакой пощады им! Рим всё ещё надеялся, однако, привести священников к здравому смыслу, не изгоняя их из церкви. В 1018 году Папа Бенедикт VII постановил, что дети духовенства должны быть вечными крепостными Церкви. После детей настала очередь женщин попасть в черный список: жены священников были поставлены в равные условия с наложницами.

Папа Лев IX (1048—54), человек, который укрепил церковь после многих лет Великого беспорядка, пошел ещё дальше. Теперь священникам официально предписывалось соблюдать целомудрие: пренебрежение этим приказом было не только нарушением дисциплины, но и ересью. Это было серьезно, ибо последствия обвинения в ереси могли быть крайне неприятными. Церкви не нужно было следить за исполнением самого наказания. Толпы, подстрекаемые монахами, врывались в дома священников, которые отказались расстаться со своими женами. Даже Милану пришлось капитулировать. Совет, состоявшийся в Риме в 1059 году, сделал ещё один шаг, чтобы очернить женатых священников в глазах верующих: мирянам было запрещено слушать мессу от священника, у которого в доме была женщина.

Движущей силой в этой борьбе был тосканский монах Хильдебранд, который взошел на папский престол в 1073 году как Григорий VII. Уже в следующем году Совет в Риме заклеймил всякое общение между священниками и женщинами как блуд (fomicatio). Всем священникам, которые всё ещё жили с женами, было приказано немедленно убрать их. Поскольку Церковь не признавала развода, она могла только приказать им отделиться от постели и стола, но это должно было быть обеспечено самым жестким образом. Но даже самый непреклонный монах — папа, который заставил императора встать на колени, с трудом отстаивал свою волю в вопросе о безбрачии. Он должен был послать специальных легатов, чтобы сломить сопротивление священников за пределами Италии.

Бурные сцены происходили на советах Майнца, Эрфурта и Парижа, где вопрос обсуждался снова и снова. Нашлись даже весьма высокие сановники Церкви которые говорили в пользу женатых священников. Монахи были вызваны ещё раз, чтобы помочь людям выразить свое негодование. Тем не менее прошло ещё несколько десятилетий, прежде чем безбрачие стало широко практиковаться — по крайней мере, номинально — на Западе. Больше священнические браки не заключались, за исключением восточных церквей в союзе с Римом, где они разрешены и сегодня. Однако сожительство продолжалось почти открыто. Монастырская мораль тоже стала более либеральной; в монастырях и приходах вспыхивали бесчисленные скандалы. Вопрос о безбрачии продолжал тлеть на протяжении всего Средневековья, как огонь под пеплом, пока Мартин Лютер не взорвал его в бушующее пламя, которое раскололо церковь во второй раз.