Скандальный танец: вальс

Новые танцы, вошедшие теперь в моду, отличались от старых главным образом тем, что были гораздо более эротичными. Сексуально самым возбуждающим был вальс. Танцы и секс всегда идут вместе, но в разных пропорциях. Вакхические танцы были запрещены на Западе, в хорошем обществе, после победы христианства. Придворные танцы XVII и XVIII веков, именно в то время, когда сексу было позволено так много свободной игры в других направлениях, были особенно сдержанны. Кавалер предлагал своей даме только руку или ладонь; любое другое прикосновение считалось неприличным. Только крестьяне и их девки хватали друг друга за плечи или за талию; даже городские плебеи избегали таких грубых поступков.

Только в конце XVIII века на публичных балах стали появляться быстрые танцы, на которых джентльмен хватал свою партнершу за талию и с бешеной скоростью носился с ней по комнате. Сам вальс — так называемый двухступенчатый вальс — изначально был одним из таких быстрых танцев, за двумя шагами следовал прыжок или поворот — Драрер (спин), как говорили венцы. Однако прошло немало времени, прежде чем «вихрь» превратился в изящное вращение, ибо не так-то просто было плавно повернуться за 3/4 такта, тем более что правильная музыка ещё должна была быть написана. Только после того, как Вебер нашел ритм в своем приглашении на вальс (1819), а Йозеф Ланнер и Иоганн Штраус, отец «короля вальсов», сочинили свои вальсы, танец обрел настоящую силу.

Это было нечто новое, не только в музыкальном и хореографическом отношении, но, прежде всего, в своем эротическом эффекте. Пары больше не скакали и не прыгали, как в галопе или польке. У джентльмена рука обняла партнершу за талию, его рука легла ей на плечо, как в нежном тет-а-тет. В быстрых танцах физический контакт был схваткой, своего рода схваткой, чтобы спасти себя от потери равновесия и падения. Теперь это стало объятием. Партнеров можно было обнимать по нескольку минут подряд, смотреть друг другу в глаза и обмениваться нежностями, не ожидая следующей фигуры, как в кадрили, и отдавать своего партнера соседу. В вальсе пара была действительно одна. Матери, сидевшие у стены, сияли, видя, как их дочери счастливо соединяются с молодым человеком, который на следующее утро может стать ее женихом.

Естественно, посыпались протесты против этой новой, публичной формы эротики. Не только пуритане возражали против танца порока на Дунае, который опустошал Европу. Лорд Байрон, сам едва ли являвшийся образцом добродетели, возвысил голос, предостерегая от подобного рода распущенности. Вообще, английские денди не были друзьями танцев, которые они считали плебейским видом спорта. Но даже в Париже оппозиция была сильна. Альфред де Мюссе, который после бурной юности превратился в аристократического эстета, предостерегал светских девушек от подобных эксгибиционистских удовольствий и заклинал не позволять мужчинам публично ласкать себя. Но даже идол романтических гостиных был бессилен против мощи секса, тем более что на этот раз большая часть родителей была в союзе с молодыми людьми. Вальс оставался в моде в течение ста лет.