Разводы Генриха VIII

Если в Европе развод легализовался без особых трений в результате Реформации, то в Англии он стал непосредственным поводом для реформации. Очевидно, сыграли свою роль и другие мотивы, духовные и мирские, факторы внешней и внутренней политики, вопросы силовой политики и экономических интересов, но великий конфликт с Римом возник непосредственно из вопроса о половом праве: может ли князь жениться так часто, как ему заблагорассудится, или же он должен подчиняться решению Папы.

Всеобщий запрет на развод превратился в Средние века в один из самых мощных инструментов папской власти. Сам папа не мог расторгнуть брак, но он, и только он, мог сделать то же самое, объявить брак недействительным и тем самым дать возможность бывшим супругам заключить новые браки. Поскольку все католические князья признавали эту папскую прерогативу, курия держала сильный козырь, который иногда играл против временных правителей. Самый могущественный князь, если он хочет избавиться от своей жены и жениться на другой, должен обратиться к Риму в качестве просителя, в то время как папа может решить, как он хочет. Поскольку за этой просьбой чаще всего стояли политические причины — повторный брак был способом для князя приобрести землю или заключить союз — эти случаи рассматривались также в Риме как вопросы высокой политики, и курия иногда извлекала из них большую пользу.

Осуществление права на аннулирование различалось, некоторые папы были более щедрыми, чем другие. Обычно, однако, Рим относился к этой ценной привилегии осторожно и старался не обесценивать ее слишком частым согласием. Путь просителя был затруднен. Иногда разводы тянулись годами. Принц должен быть очень заинтересован в своей новой женитьбе, чтобы она стоила его времени; и только с этой целью он приближался к Риму. Если он просто хотел избавиться от жены, то находил более простые способы и средства. Таким образом, с точки зрения современного гражданского права иск о расторжении брака был не бракоразводным иском, а ходатайством о выдаче нового свидетельства о браке, причем весь мир заранее знал, какую женщину принц выбрал для своей будущей супруги. Это, опять же, не имело значения для решения, предполагая, что это была женщина из княжеского дома.

Одним из таких случаев было заявление, сделанное в конце XV века Людовиком XII из Франции о расторжении его брака с дочерью предшественника его предшественника на троне, чтобы он мог жениться на вдове своего непосредственного предшественника. С точки зрения семейного права вопрос достаточно сложный, но с политической точки зрения он ясен и прост. Желанной вдовой была герцогиня Бретонская, и Людовик хотел спасти Бретань от гибели вне Франции. Папа Александр VI, доказавший свою широту взглядов на вопросы канонического права в отношении браков своих собственных детей, проявил полное понимание политических потребностей и в этом случае. Когда договор, выгодный для обеих сторон, был благополучно заключен, Чезаре Борджа лично принес королю разрешение на брак, и Бретань осталась с Францией.

Воодушевленный этим прецедентом, король Англии Генрих VIII послал эмиссара в Рим в 1528 году с просьбой аннулировать его брак с Екатериной Арагонской, чтобы позволить ему жениться на даме своего двора, Анне Болейн. Все просьбы, ранее поступавшие из Лондона, благосклонно принимались в Риме, ибо Генрих VIII был благочестивым сыном Римской Церкви и решительным противником Реформации; он даже лично написал книгу против Лютера. Но при ближайшем рассмотрении дело оказалось сопряженным с трудностями. Людовик XII подал прошение о его расторжении сразу же после женитьбы, якобы до того, как она была осуществлена. Генрих VIII, однако, был женат на Екатерине почти двадцать лет. От этого брака родилось шестеро детей, и то, что из них выжила только одна дочь, в те дни не представляло ничего необычного. Союз Генриха с уродливой испанской принцессой, которая была на шесть лет старше его, конечно, был несчастлив с самого начала.; это была политический mariage de convenance, навязанный Генриху ещё ребенком. Однако он знал, как себя утешить. Прежде чем поддаться чарам Анны Болейн, он имел связь с другой придворной дамой, Элизабет Блаунт, от которой у него был незаконнорожденный сын. Генрих очень гордился этим мальчиком, потому что видел в нем доказательство того, что он был бы способен произвести на свет крепкого наследника престола, если бы только у него была подходящая женщина.

Для короля это был весомый аргумент, но папа должен был учитывать и другие факторы. Королева Екатерина была отпрыском самого могущественного правящего дома в мире. Она была дочерью Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской и, что ещё важнее, тётей императора Карла V, в помощи которого папа остро нуждался в своей борьбе против Реформации. И кто такая Анна Болейн, ради которой король хотел сорвать корону с головы Екатерины? Неважная молодая девушка из мелкой английской знати. Неужели папа подвергнет опасности жизненно важные интересы Церкви только для того, чтобы удовлетворить прихоть веселого джентльмена, который позже, возможно, одарит своей благосклонностью ещё не одну женщину? Это казалось безответственным. Климент VII, серьезный человек, жизнь которого была нелегка, отклонил эту просьбу.

Этот отказ привел Генриха в бешенство, и Анна Болейн раздувала пламя, продолжая отказываться стать его любовницей; она не собиралась отдавать свою девственность своему королевскому обожателю иначе как в обмен на корону Англии. На самом деле нужно было изменить мнение папы. Генри мобилизовал для этой цели юристов всей Европы. Гениальные юристы открыли новые аргументы в его пользу: его брак никогда не был законным, потому что, когда Генрих женился на ней, Кэтрин была вдовой его старшего брата. Один отрывок в Ветхом Завете действительно предписывает человеку взять в жены вдову своего старшего брата, но другой отрывок запрещает кому-либо жениться на его или ее сестре или зяте; это, несомненно, был соответствующий текст. Оксфордский, Кембриджский, Парижский, Падуанский и Болонский университеты высказали свое мнение на этот счет, и французский посол в Риме выступил в пользу Генриха. Но папа должен был быть более осторожен с императором, чем когда-либо. Он был Медичи, Медичи потеряли трон Флоренции, и только от императора зависело, будут ли они восстановлены.

В сентябре 1530 года Папа Римский вынес свой второй вердикт: брак Генриха VIII с Екатериной Арагонской действителен и не может быть аннулирован. При других обстоятельствах любовь Генриха к Анне Болейн, возможно, и остыла бы, ибо, хотя она была жива и привлекательна, но особой красотой она не отличалась, а король был бурным, но непостоянным любовником. Но вопрос для него теперь выходил за рамки завоевания женщины. Он чувствовал необходимость доказать себе, своим подданным и всему миру, что он король Англии и что его воля победила. Поскольку Рим отказывался уступить ему дорогу, оставалось только одно решение: расстаться с папой и объявить о разводе самому. Он сам провозгласил себя главой Англиканской церкви, и конклав богословов объявил его брак с Екатериной недействительным. Теперь Анна Болейн могла получить свое обручальное кольцо и корону.

В течение трех лет ей разрешалось называть себя королевой. За эти годы она родила одну дочь, впоследствии королеву Елизавету, и у нее был один выкидыш и мертворожденный ребенок; но она так и не дала королю сына. Сомнения начали собираться в мозгу Генри. Возможно, именно отсутствие добродетели помешало Анне подарить ему наследника. Генри искал и нашел. Нашлись люди, которые смогли засвидетельствовать, что до брака с королем Анна была тайно замужем за другим человеком, что она совершила инцест со своим братом и предала своего королевского супруга с серией любовников. Суд из двадцати шести пэров под председательством собственного дяди Анны признал ее виновной. Остальное сделал палач. Влюбленные должны были довольствоваться тем, что им по обычаю отрубали головы топором. Для Анны Болейн Генрих, как всегда галантный кавалер, вызвал специалиста из Кале, чтобы тот проделал операцию с мечом.

Из четырех браков, которые неисчерпаемый король заключил в последующие семь лет, один закончился точно так же: один — разводом, один — смертью при родах. Только когда Генриху было за пятьдесят, его шестая жена, опытная вдова, сумела удержаться на троне и пережить своего мужа. Картина этого самого раскованного из всех ренессансных князей завершается, если добавить, что даже в разгар кровавых и сексуальных оргий Генрих VIII строго настаивал на благочестии при дворе, требовал от священников присяги целомудрия и заставлял назначенных им епископов прогонять своих жен. Однако, поскольку он был успешен в войнах, то вошел в историю как великий король, и уже в ХХ веке киноиндустрия даже обнаружила, что он был, действительно, восхитительным Дон Жуаном.