Ограничения полигамии

Полигамия — это форма брака животноводов. Они заимствуют свою практику у своих животных. Один бык может служить многим коровам, один жеребец — многим кобылам, один козел — многим козам. Арабы тщательно следили за этим: они были даже первыми людьми, которые практиковали искусственное оплодотворение. Рождаемость зависит в первую очередь от самки животного, от продолжительности периода беременности и лактации, в течение которого свежая беременность наступает редко. Так же и с людьми. Способность женщины к зачатию ограничена, но в промежутках здоровый мужчина может отдавать свою сперму другим женщинам, рожать детей и в то же время удовлетворять свой сексуальный аппетит. Одного мужчины достаточно для многих женщин. Такова воля природы, или так было бы, если бы речь шла только о размножении.

Но размножение — это только один аспект половой жизни человека. Есть и другие, которые законодатель должен учитывать. Современный комментатор Корана определил различие между христианской и мусульманской доктринами брака в следующих терминах: «для христианства безбрачие является самым строгим религиозным идеалом; даже моногамия является уступкой человеческой природе. Для мусульман идеалом является моногамия, уступка человеческой природе — полигамия. Это может быть несколько вынужденно, но оно достаточно точно описывает мусульманскую доктрину. Коран ни в коем случае не является пэаном (paean) полигамии. Диктат Мухаммеда о полигамной супружеской жизни, его собственной или чужой, почти всегда оплакивает плачевное состояние человека со многими женами. Одна жена может быть сварливой, но многие жены гораздо хуже: они ссорятся друг с другом, они опрометчивы и нескромны (постоянный кошмар Мухаммеда) — одним словом, они — несчастье. Неудивительно, что женщин в аду больше, чем мужчин. Многоженство, однако, обеспечивает человеку непрерывное наслаждение любовными удовольствиями и дает ему лучшие перспективы на потомство, чем моногамия.

Старая традиция гласит, что мусульманин не должен иметь более четырех жен одновременно. Это ограничение, однако, было истолковано в Коране ретроспективно, хадисами. Тексты, восходящие к самому Мухаммеду, содержат только одно упоминание об этом, и то весьма расплывчатое. После битвы при Ухуде (Uhud), в которой последователи Пророка понесли тяжелые потери, он призвал оставшихся в живых заботиться о сиротах и вдовах своих товарищей и жениться на «двух или трех или четырех из них», или — если это было слишком много, то только на одной. Очевидно, это была просто небрежная фигура речи, не предназначенная для закона. Сам Мухаммед не сдержался: он женился четырнадцать раз, а когда умер, оставил девять вдов. Другие исламские правители также не соблюдали ограничений; турецкие султаны позволяли себе иметь семь жен, не считая наложниц и рабынь, которым они иногда оказывали милости.

Однако не случайно толкователи Корана установили число главных жен для простых смертных равным четырем. Четверка была любимым числом Пророка: принцип порядка, применявшийся им в различных случаях, подобно тому, как Платон и Гегель после него предпочитали тройственные категории. Пророку не нравилось число три: оно ассоциировалось с Троицей и христианством.[81] Один или четыре казались ему естественными и отражающими волю Божью. То, что было основано на четырех, стояло твердо, как вьючное животное. Четыре свидетеля подтверждали показания, четыре довода подтверждали тезис. Таким образом, дух пророка мог истолковать его изречение о вдовах воинов так, что верующие могли иметь четырех жен. Это ограничение не было основано на экономических соображениях, так как мусульманский закон позволял любому мужчине иметь столько наложниц, сколько он хотел, рядом со своими женами и узаконить их потомство.

Хотя многоженство было разрешено всем верующим, оно никогда не могло быть широко распространено среди них. Это было не только потому, что подавляющее большинство мужчин были слишком бедны, чтобы содержать более одной жены; даже демографически полигамия не является практически возможным общим правилом для супружеской жизни. Простой математический расчет доказывает это. Точное исследование показало, что рождается гораздо больше мальчиков, чем девочек, но что смертность среди мальчиков выше, так что число детей обоих полов через несколько лет после рождения примерно равно. С этого момента вплоть до половой зрелости — а арабы вступали в брак очень рано — состав населения по половому признаку существенно не меняется.

Если мы предположим, что на каждые сто юношей приходится сто девушек брачного возраста, но только один мужчина из десяти желает в полной мере воспользоваться Исламским правлением и жить «тетрагамно», то есть жениться на четырех женах, то результатом даже такого относительно небольшого числа полигамных браков было бы оставить только шестьдесят женщин для девяноста мужчин, желающих заключить моногамные браки, так что один из каждых трех мужчин — кандидатов в брак должен был бы оставаться холостым. Если четырнадцать из ста мужчин живут в тетрагамии, то сорок четыре или более половины из оставшихся восьмидесяти шести должны оставаться незамужними. Если бы было двадцать браков с четырьмя женами каждый, только один мужчина из четырех других восьмидесяти мог бы найти себе жену, и двадцать пять тетрагамных браков заставили бы всех остальных мужчин оставаться незамужними. Совершенно очевидно, что ни одно государство, каким бы авторитарным оно ни было, не смогло бы заставить своих подданных мужского пола принять принудительное безбрачие такого масштаба. Если бы даже один из каждых трех «моногамных» мужчин должен был оставаться незамужним против своей воли, потому что полигамисты «расхватали всех женщин», там были бы бунты против полигамии. В истории мусульманских стран, однако, не зафиксировано ни одного восстания такого рода.