Овидий о свободной любви

Для скульпторов и художников, которые работали на заказ, всё обстояло относительно легко. Они знали правило: все можно показать внутри дома, но осторожность вне его! Поэтам было труднее согласовать то, что они должны были сказать, с тем, что хотели услышать их читатели. Меценаты действительно могли быть польщены, и поэты не щадили своей лести. Тем не менее, они хотели, чтобы их хвалили и читали другие, кроме их покровителей, и при этом не знали, в чьи руки могут попасть их книги. Поэзия была общественной профессией задолго до изобретения книгопечатания.

Тогда чего же хочет публика? Услышать больше о сексе и сексуальной жизни того времени — это кажется несомненным. В первые годы империи целая плеяда поэтов набросилась на эту тему. Почти все они были вольнодумцами по вопросам о любви и превозносили свободную любовь; только по методу мнения расходились. Проперций и Гораций придерживались своих греческих моделей и пели дифирамбы полусвету. Женщины, жившие любовью, были так опытны, так обаятельны, так веселы, что не было нужды совращать жен и дочерей горожан. «Как я люблю эту совершенно раскованную женщину, которая ходит в полуоткрытом платье, не смущаясь любопытными и желающими взглядами, которая слоняется в своих пыльных башмаках по тротуару Виа Сакра и не отстает, когда вы идете по улице».

Помани ее к себе. Она никогда не откажет вам и не лишит вас всего вашего состояния, — это щекотало воображение, но никого не могло оскорбить, ибо находилось в точном соответствии со старомодными взглядами на мораль. Поэты, ограничившиеся такими советами, могли бы беспрепятственно бродить по высотам Парнаса, и если бы они подавали свои оды меретрикам с хорошим глотком вина, как это делает Гораций, их через две тысячи лет можно было бы представить школьникам в качестве путеводителей по радостям жизни.

Овидий, самый молодой и одаренный из поэтов этого поколения, обладал ещё одним рецептом земного блаженства. Истинный восторг любви заключается в завоевании женщины, и человек теряет это удовольствие, если удовлетворяется женщинами, которых может купить каждый. Чем труднее завоевание, тем больше удовольствия, когда крепость падает. Таким образом, высшим наслаждением является любовная связь с замужней женщиной, которую тщательно охраняет ее муж. Овидий описывает деликатные ситуации с обаянием и остроумием, не сравнимыми ни с одним писателем после него, вплоть до Боккаччо. Он пригласил свою возлюбленную, Коринну, к себе домой с мужем. Втайне он желает мужу только зла. «О Боги, это была бы его последняя трапеза», — но он хорошо воспитанный молодой человек и не будет виноват в грубом слове. Но как он может выносить ласки, которыми ее муж одаривает Коринну прямо на его глазах? Поэтому он дает подробные советы, как вести себя так, чтобы муж ничего не видел, и он всё ещё достигает своей цели.

Когда он ляжет на подушки, подойди к нему со скромным видом.

Ложись рядом с ним, но смотри, чтобы твоя нога давила на мою.[60]

Последнее предупреждение, которое Овидий адресует своей любви, состоит в том, что она никогда не признается ему, что подчиняется своему мужу ночей.

То, что вы даете ему втайне, вы даете из чувства долга и потому, что должны; но какова бы ни была судьба этой ночи, на следующий день вы упрямо отрицаете, что принадлежали ему.

Роли поменялись местами: любовник — это ревнивец, которому муж предает, получая удовольствие, которое больше не принадлежит ему по праву. Ночь, проведенная на супружеском ложе, — это час предательства, бесчестной любви. Истинная любовь — это любовь дневная, когда замужняя женщина навещает своего возлюбленного и ставни закрываются от яркого солнечного света. Овидий — бард похищенного часа, сумерек, в которых соединяются двое влюбленных. Он рисует свои встречи с Коринной в самых нежных тонах — как нерешительно она уступает, как она всё ещё защищает свою прозрачную нижнюю юбку, как она стоит перед ним, наконец, в сияющей красоте. Это описательная лирика, обращенная исключительно к чувствам, но настолько тонкая, настолько изысканно сделанная, что никогда не читается как порнография.

Любовные элегии Овидия Коринне, другим его любовницам, принесли ему мгновенную славу. Ему всё ещё было чуть за двадцать. Провинциал из хорошей семьи, он учился в Афинах и путешествовал по Азии. Возможно, он даже слышал какие-то рассказы об Индии; во всяком случае, он привез с Востока нечто такое, что придает его стихам особый аромат. Его вторая работа, из которой сохранился только фрагмент, De Medicamine Faciei, дидактическая поэма о макияже, довольно восточная по тону. Его возлюбленная, Коринна, испортила свои чудесные золотые волосы, используя плохое мытье, и многие другие женщины жили не лучше. Римские женщины многому научились у греков, но всё ещё не были художниками в этой области. Они всё ещё слишком доверяли тому, что дала им природа. Но красота — это не только дар богов: человек должен им помочь. Овидий, получивший образование в юриспруденции, засел теперь изучать косметику и дает женщинам самые точные советы, с весами и мерами, о том, как украсить свою внешность, не портя своего здоровья.

Этот экскурс в химию эротики привел Овидия к его великому труду об искусстве любви — Ars Amatoria. Это тоже дидактическая поэма по форме, но это не сухой систематический трактат с уроками по гимнастике постели, как Камасутра. Этот труд показывает, как молодые люди могут найти друг друга без обременительных мыслей о приданом, детях и наследстве. Это прославление секса и, вместе с тем, одна из самых очаровательных книг любовной лирики, когда-либо написанных.

Искусство любви, как его понимает Овидий, есть искусство приближения, объект которого — замужняя женщина, которая готова продолжать роман. Чтобы победить ее, нужна стратегия. Первый вопрос: где ее можно найти? Дом римского гражданина давал мало возможностей в этом отношении. Иногда женщину можно было встретить на банкете, но удобнее всего было через ее горничную; сам Овидий пробовал этот метод, чтобы приблизиться к Коринне. Рецепт оставался в употреблении, по крайней мере в литературе, до наших дней. Во французской, итальянской и испанской комедии романтические дамы всегда имеют сообщников в лице своих служанок. Джентльмены знают это; сначала надо завоевать горничную, потом хозяйку.

Этот обход, действительно, не всегда необходим. Молодые римские дамы довольно часто появлялись на публике в театре или на арене. Это были лучшие места для формирования нежных связей. Главное, чтобы у ухажера была уверенность в себе. Он действительно не должен быть назойливым. Сам Овидий не был бурным любовником и предостерегает других мужчин от попыток взять дам штурмом. Это только сокращает удовольствие и, кроме того, ниже достоинства человека. Жеребцы и быки не ведут себя так глупо, потому что животные знают, что их самки в глубине так же горячи, как и они сами. Терпение, хорошие манеры и небольшое внимание приведут любого к своей цели.

Труднее сохранить любовь дамы, ибо la donna e mobile[61]; предаются не только неуклюжие мужья. Мужчина, который любит женщину, должен сохранять свое тело свежим, не пренебрегая также и своим духом, ибо притяжение духа является единственным длительным. Он должен избегать ссор, заботиться о своей возлюбленной и поддерживать ее в болезни. Он должен делать ей подарки, которые доставляют ей удовольствие, не пробуждая ее алчности, ибо истинная любовь не должна основываться на материальных выгодах. Дав своим читателям-мужчинам эти мудрые советы, Овидий дает женщинам столь же разумные советы, ведя их в свою очередь через весь лабиринт любви, от выбора любовника к удовлетворению желания и к трудному искусству сохранения любви мужчины.

Нравоучительный тон произведения не спас Овидия от публичного скандала. Его Ars Amatoria зашла слишком далеко даже для римского общества эпохи Августа. Многообразие маленьких иронических штрихов, пристальное наблюдение за частной и общественной жизнью, заглядывание в их дома, гостиную и спальню, косые взгляды на прислугу — все это заставляло их чувствовать себя неуютно. Если бы Овидий облек ее в сатирическую форму, как это сделал после него Ювеналий, они бы ее приняли; но искусство любви не претендовало на то, чтобы быть карикатурой на римское общество, но верным портретом, каким оно, вероятно, и было. Сходство было слишком красноречивым.

Чтобы успокоить своих критиков, Овидий написал четвертую книгу о любви — Remedia Amoris, несколько меланхоличный Трактат о том, как избавиться от несчастной любви. Несчастный влюбленный в поисках утешения должен избегать своей прежней любви, избегать мест, где они встречались, воздерживаться от мыслей о ней. Эхо стихотворения было таким же ровным, как и сама работа. Это было похоже на прощание поэта с собственной юностью. В самом деле, Овидий вскоре обратился к другим областям и получил новую известность благодаря работе о римских праздниках и метаморфозах, творческой реконструкции древнегреческой мифологии. Он стал зрелым человеком старше пятидесяти лет, и его юношеские грехи, казалось, были забыты и прощены.

Затем на него внезапно обрушился приговор об изгнании. Он был в отпуске на Эльбе, когда императорский указ внезапно изгнал его в Томы, на Черном море, в самый отдаленный угол Римской Империи. Никаких оснований не было дано, апелляция не разрешена. Ни один источник не говорит нам, в чем состояло его преступление. Поскольку его изгнание произошло в том же году (8 год н. э.), что и изгнание внучки императора, считается, что он мог быть вовлечен в придворный скандал, но это чистая догадка. Единственное, что кажется несомненным, это то, что Август считал его влияние деморализующим и никогда не простил ему Ars Amatoria.[62]