Sexa: болезнь

После того как первое опьянение победой прошло, Терезия вышла замуж за своего непостоянного покровителя и теперь стала мадам Тальен. Однако это не внесло никаких изменений в ее личную жизнь. Она предавала своего нового мужа так же часто, как предавала его предшественника, и, вероятно, предаст его преемников. У нее был сильный сексуальный аппетит, и ни один мужчина не мог удовлетворить его полностью. Несомненно, умная и целеустремленная женщина, она не отличалась ни остроумием, ни обаянием. Ее настоящая привлекательность была, очевидно, физической, поскольку все современные сообщения бредят ее необычайной красотой. Многие портреты — ее до сих пор существуют, но трудно сказать, какой она была. Она выглядит по — разному в каждом. На ранних картинах у нее всё ещё есть стереотипная улыбка девицы рококо; позже она становится полной, достойной матроной — «на каждый дюйм королева».

В любом случае, она, несомненно, сама во многом ответственна за эту перемену моды. Мадам Тальен — признанная авторша стиля Директории, в котором женщины превращаются в богинь древности, а мужчины — в фигуры из венецианского карнавала. Женская одежда была уже не сшита, а накинута на плечи, оставляя как можно больше незастегнутой. Когда актриса шла по улицам Парижа с обнаженной грудью, это вызывало сенсацию, но не скандал; светские дамы вели себя не слишком иначе. К псевдоклассическим одеяниям прилагались цветные парики, которые могли бы вызвать зависть у Нерона; у г-жи Ланж было двадцать, а у г-жи Тальен — тридцать, хотя, сидя за портретом, она предпочитала выставлять напоказ свои пышные черные волосы. Поверх парика была водружена невероятно увеличенная жокейская шапочка с козырьком, торчащим вверх, как резная тарелка.

Мадам Тальен во времена Директории

Дамы, следившие за этой модой, были известны как les merveilleuses (замечательные), а merveilleuse des merveilleuses была сама мадам Тальен, которая не пропускала ни одной недели, не находя нового штриха, чтобы украсить себя и своих сестер. Мужской костюм был не менее эксцентричен, но в обратном направлении. Мода требовала от своих поклонников — мужчин обернуться до предела. Летом и зимой они носили галстук, шесть раз обмотанный вокруг горла и просто позволявший появиться носу; также лорноны, нуждались они в них или нет. Прежде всего, однако, они должны были овладеть особым благородным языком, как знак того, что плебейская революция закончилась. Они были так пресыщены, что не могли произнести букву V, и заканчивали каждое предложение словами cest incoyable (это невероятно), ma parole d'honneu! (клянусь честью!) Поэтому они были названы Incroyables (невероятными).

Когда появились эти новинки, парижские газеты писали о новой болезни — сексе. К счастью, это была не новая форма венерической болезни, а всего лишь болезнь моды. Слово «секса» было остроумной аббревиатурой вопроса Qu est-ce que cest que ?a?

Каламбур с «сексом» был, однако, оправдан. Директория, переходный период между революцией и диктатурой Наполеона, была отягощена сексуальностью. Это был определенно период женского правления.

Бесспорной королевой была сверхсексуальная мадам Тальен, женщина, освободившая Францию от ужасов революции. Она держала свой двор в доме, который снаружи всё ещё был замаскирован под шале в Руссоистском «естественном» стиле и соответственно назывался La Chaumi?re (Соломенная крыша). Внутри, однако, была выставлена вся холодная, классическая помпезность империи. Закадычной подругой Терезии была креолка с Мартиники, Жозефин де ла Ташер (Tascher) де Пажери. Перед отъездом с Мартиники эта дама вышла замуж за виконта де Богарне, который умер под гильотиной в 1794 году. Однако вдова вскоре успокоилась. Список ее любовников был такой же длинный, как и у Терезии, и включал славные имена. Она только что сделала особенно удачный улов: стала любовницей виконта де Барраса, беспринципного аристократа, который во время Революции был ультрарадикальным, но со временем перешел на другую сторону, оттеснил Тальена в сторону и теперь был самым богатым и влиятельным человеком в правительстве.

Терезия недолго оставляла свою подругу во владении этим экзотическим призом. В другие века соперничество такого рода породило бы самые ядовитые сцены ревности, но при Директории все было улажено мирно. Никаких страстей, это не привело бы ни к чему хорошему! — Меняйся, меняйся, деревце! — Мадам Тальен стала мэтрессой Барраса, членом директората и генералиссимусом, даже не потрудившись развестись с мужем.

Жозефина де Богарне, в будущем императрица Франции

Добросердечная, но проницательная Жозефина де Богарне позволила себе получить компенсацию в виде руки молодого генерала от артиллерии, который отличился под командованием Барраса. Его звали Бонапарт (буква «у» до сих пор фигурирует в корсиканской версии фамилии), и он был предназначен для великих дел. В то время, однако, Жозефине, происходившей из высшего парижского общества, стоило некоторых усилий выйти замуж за этого нищего маленького офицера, которому незадолго до этого пришлось просить у мадам Тальен материал для нового мундира. Баррас и Терезия подсластили пилюлю для Жозефины, став свидетелями на ее свадьбе.

Свободная сексуальная мораль, господствовавшая в кругах Chaumi?re, проникла и в другие классы общества. Буржуазия потеряла свою внутреннюю устойчивость в условиях революционных лишений, сопровождавшихся беспрецедентной денежной инфляцией. Любовь была товаром, как и любой другой. Первыми ощутили на себе последствия этой недобросовестной конкуренции со стороны жен и дочерей буржуазии проститутки, чей бизнес сильно пострадал, хотя в то время полиция их вообще не беспокоила. Число разводов фантастически возросло, и разведенные мужчины и женщины больше не вступали в повторный брак сразу, как во время революции. Только рост числа незаконных рождений спас Францию от депопуляции.