Гула и либидо

Век толерантности, однако, был недолгим. К концу I в. н. э. наступила прогрессивная реакция, очевидно, результат давления, под которым сторонники новой веры и сами пострадали. При императоре Домициане (81–96 гг. н. э.) христианство было запрещено на всей территории Римской Империи. Крещение было объявлено незаконным, и культ должен был укрыться в катакомбах. Поскольку о физическом сопротивлении не могло быть и речи, оставалось только моральное сопротивление. Для этого верующие должны были надеть доспехи. Прощение грехов может быть необходимым предварительным условием обращения, но для людей, уже рожденных в вере, проблема заключается в другом: они вообще не должны впадать в грех.

Гула и либидо, невоздержанность и распутство — два заклятых врага человечества. Они должны быть преодолены аскетизмом. Сначала это были небольшие автономные группы, особенно так называемые еврейские христиане, которые практиковали аскетизм. Выражение «плоть», употребляемое Иисусом, а ещё чаще — апостолом Павлом, привело их в замешательство. Они отвергали плоть как в буквальном, так и в метафорическом смысле: не ели мяса и воздерживались от половых сношений. С середины II века этой проблемой занимались и серьезные ученые, которые пришли к замечательным выводам.

Первый вопрос, естественно, был: что говорит Священное Писание? На это было не так легко ответить, ибо, хотя в Евангелиях нет ни одного слова, которое можно было бы истолковать как общее повеление практиковать половое воздержание, многие высказывания Св. Павла указывают в этом направлении. Сам Павел был далек от того, чтобы требовать от всех воздержания, но он не скрывал своего мнения, что жизнь в полном целомудрии предпочтительнее хотя бы потому, что она облегчает человеку исполнение его обязанностей верующего христианина и миссионера Веры. — Мужчине хорошо не прикасаться к женщине, — сказал он однажды.[72] И сторонники аскетизма основывали свое учение на этом слове. Правда, это было лишь одно из высказываний апостола среди многих других, гораздо более либеральных; и даже если допустить, что оно выражало его самое сокровенное убеждение, то все же это было лишь личное мнение, не подтвержденное мнением и поведением других апостолов. Один из двенадцати учеников, получивших слово непосредственно от Иисуса, Петр, был женат. Поэтому было невозможно спорить с чистым обращением к основателям Христианской Церкви.

Встал также вопрос о добрачных половых сношениях. Здесь поле было свободно для грандиозной атаки против либидо, так как в писаниях Нового Завета практически ничего не говорится о том, за или против чего следует держаться. В лучшем случае можно было бы предположить, что основатели и первопроходцы новой доктрины молчаливо принимали идеи Ветхого Завета. Закон Моисея требовал чистоты от девушек, но не от юношей. Это было одно из самых больших неравенств между полами. В этом отношении мужчина, несомненно, был привилегированным. Он имел право вернуть свою невесту ее отцу, если брачная ночь покажет, что она не пришла к нему в постель девственницей. Не было даже необходимости разводиться с ней; то воспринималось как особый вид мошенничества, так что брак был недействительным.

Христианский запрет на развод осложнял дело. Если нерасторжимость брака основана на телесном союзе мужчины и женщины, то имеет ли муж право оставить женщину, потерявшую девственность, или он должен смириться со своей судьбой? Это был вопрос для юристов, но также и для моралистов, ибо если девственность была необходима, то возникал следующий вопрос: как может мужчина жить иначе, чем целомудренно до брака, если незамужние женщины, а тем более замужние, не могут иметь с ним половых сношений? Решением проблемы была проституция. На практике это был предохранительный клапан во всех странах, которые строго настаивали на сохранении девственности и супружеской верности, но разрешали мужчинам добрачные половые сношения. Естественно, однако, что сторонники аскетизма с негодованием отвергли это решение как самую постыдную форму либидо — в теории, то есть на практике, ибо вскоре стало очевидно, что дела обстоят иначе, именно среди сторонников полового воздержания.

Поскольку ни здравый смысл, ни логика не могли служить основой для аскетизма, его сторонники прибегали к самым смелым метафизическим комбинациям и самым надуманным изобретениям. Первая теория такого рода пришла из Сирии. Его автор, философ Сатумин, или Сатомил, верил, что мир полон ангелов и дьяволов, сражающихся за души людей. Во главе злых духов стоял Сатана, который даровал человеку то наслаждение, которое он получал от жизни.

Греховная плоть, которая ведет его к рождению и браку, которые также являются только работой дьявола. Все хорошее и чистое исходит от Христа, который сам чист, не будучи рожден от похоти плоти.

Идея о том, что поскольку люди рождаются в похоти, они, следовательно, грешны, доминировала в спорах христианских теологов и философов на протяжении веков после этого. Ведущие мыслители того времени разделяли его. Сатанинские и ангельские оборочки постепенно были отброшены, и теория стала несколько более приземленной и более научной. Св. Августин развил ее в сексуально-нравственную теорию наследственности, учение о первородном грехе. Грех передается из поколения в поколение в порочной последовательности: похоть — рождение — грешное существо приходит в мир; похоть — поколение — da capo. Так было всегда, начиная с падения Адама. Папа Григорий Великий (590–604 гг. н. э.) сам заявил, что похоть плоти наших родителей является причиной нашего бытия, поэтому она греховна. Непослушание и недисциплинированность органов размножения являются доказательством первородного греха.[73]

Как показывают эти высказывания высших князей Церкви, проблема греха становилась все более и более чисто физиологической. Когда люди говорили о грехах отцов, то речь шла уже не об общих, как в Ветхом Завете, заблуждениях предков, которые должны были искупить последующие поколения, а о чем-то совершенно особенном: о родовом акте. Совокупление было злом, совершалось ли оно в публичном доме или на брачном ложе. Нет никакой материальной разницы, писал св. Августин, между плотской связкой между мужем и женой и блудной связкой, или физическим союзом со шлюхой. И то и другое греховно. И папа Григорий, двести лет спустя, поддержал учение св. Августина: даже супружеские отношения никогда не были свободны от греха.