Завоевание императрицы

Хотя Наполеон нередко возвращался на несколько ночей к прежним любовницам, перемены были для него абсолютной необходимостью. Это не помешало ему в течение многих лет искренне любить трех женщин: Жозефину де Богамэ, польскую графиню Марию Валевскую и эрцгерцогиню Габсбургов Марию Луизу. Жозефина была на шесть лет старше его, и эта разница в возрасте, если не больше, заставляла его обращаться к молодым женщинам. Он видел в Гортензии, дочери Жозефины от первого брака, образ ее матери и, вероятно, был в более чем платонических отношениях со своей падчерицей, как и со своей прекрасной и желанной сестрой Полиной, младше его на одиннадцать лет. Мысль об инцесте не беспокоила его; такие соображения были вполне приемлемы для Кодекса, носившего его имя, но не для его автора.

Мария Валевская, польская патриотка, была его роковой женщиной, единственной женщиной, которой он позволял влиять на себя даже в политике. Именно она втянула его в роковую восточноевропейскую политику, начавшуюся с лозунга «освобождения Польши от русского ига» и закончившуюся катастрофой Москвы. И действительно, порабощали его не только физические прелести прелестного поляка. Она дала ему доказательство его силы, зачав от него ребенка. Незадолго до этого одна из его любовниц родила ребенка, который, возможно, был его собственным, но мать была очень легкомысленной дамой и вдобавок женой негодяя, который только что отбыл двухлетний срок за мошенничество. Наполеон создал этого сомнительного отпрыска графом и записал его в своем завещании на княжеское наследство, но он не мог открыто признать отцовство.

Мария Валевская

С Марией Валевской у него не должно было быть таких сомнений. Ее сын мог быть только его. Это поставило династический вопрос в острой форме. Его брак с Жозефиной оставался бездетным в течение двенадцати лет. Поскольку у Жозефины были дети от ее предыдущего брака, вина, казалось, лежала на нем. Этот упрек, который всегда тяжело ложился на него, теперь был опровергнут. С этого момента его решение было закреплено — развестись с Жозефиной, жениться на принцессе из одного из великих дворов, и родить голубокровного наследника своего трона. Дипломатические брачные посредники сначала подумали о русской принцессе, шестнадцатилетней сестре царя Александра; но пока Петербург всё ещё колебался, Меттерних, встревоженный возможностью Франко-Русского союза, вмешался и предложил Наполеону вместо нее семнадцатилетнюю дочь императора Франциска Австрийского.

Мария-Луиза не была любимым типом женщин Наполеона. Она была довольно жесткой дамой и на голову превосходила своего сорокалетнего поклонника. Но она была доступна сразу. Брачный контракт был, по сути, таким же деловым, как заказ на тонну селедки. Свадьба состоялась по доверенности в Вене, жениха там не было; Мари-Луизу посадили в карету и отправили в Париж. Хотя Наполеон и мечтал об этом браке, но ему было не так-то легко. Впервые в жизни ему пришлось взять с собой женщину, известную ему только по картинкам и репортажам — и притом настоящую принцессу.

Это тоже было для него чем-то новым. До этого он никогда не поднимался особо высоко в своих любовных делах. Многие женщины, с которыми он делил свои ночи, были светочами любви, актрисами, оперными певицами, танцовщицами (включая одну танцовщицу на канате), маленькими девочками из среднего класса, женами его подчиненных, придворными дамами, лишь изредка женщинами старой аристократии. Он никогда не испытывал счастья с принцессами маленьких дворов, чье существование или небытие зависело исключительно от его воли. Другими словами, он всегда строго отделял секс от политики. В конце концов, Мария Валевская была женщиной без официального положения, она ни к чему его не обязывала. Но теперь он должен был подчинить свою сексуальную жизнь смыслу жизни и приспособиться к испанско-австрийскому придворному церемониалу, если это возможно даже в спальне.

Императрица Мария-Луиза

Это было слишком для человека, который никогда не отталкивал завоевателя, даже в отношениях с женщинами. Он не был готов к тому, чтобы новая супруга отправила его домой. Он приведет ее и сделает своей женой до того, как прозвенят брачные колокола. Необъявленный, он поехал навстречу Марии-Луизе, вскочил в ее карету на дороге и провел с ней брачную ночь в Компьенском замке, предвкушая гражданские и церковные церемонии. Он был очень доволен этим воспользоваться. На следующее утро он доложил об этом своей свите. — «Женись на немке, мой дорогой друг, — сказал он одному из своих близких друзей. — Они — лучшие жены в мире: хорошие, простые и свежие, как розы».

Простота Мари-Луизы длилась недолго. Когда Наполеон был изгнан на Эльбу, она вскоре бросилась в объятия австрийского генерала от кавалерии, которого ее семья послала сопровождать ее, Адама Адальберта фон Нейпперга. Оставаясь официально женой Наполеона, она подарила своему любовнику внебрачного ребенка. Она немного нервничала из-за последствий этого промаха, но Венский двор не выказал никакого раздражения по поводу того, как Нейпперг выполнил свою миссию; он был осыпан титулами и почестями. Тем легче было ликвидировать эпизод с Наполеоном.

Наполеон тоже искал утешения. Несмотря на все удары судьбы, его сердце всё ещё было молодым и романтичным. На Эльбе у него было три любовницы, и даже на острове Св. Елены он, уже больной человек, вступил в связь, сначала с пятнадцатилетней дочерью смотрителя, затем с несколькими другими женщинами. И все же в его эротической лебединой песне было что-то величественное. В своем последнем завещании — ему больше нечего было оставить — он завещал Мари-Луизе свое кружево и свое сердце. Оно должно было быть сохранено в винном спирте и отправлено императрице, как доказательство, писал он, «что я нежно любил и не переставал любить ее».[132]