Битва за принуждение к рождению

Ни одна страна, кроме Советского Союза, не предоставляет женщинам общего законного права прерывать беременность. Аборт считается серьезным преступлением и во многих странах наказывается тюремным заключением варварской строгости. Помогать ему или потворствовать ему также наказуемо. С того момента, как женщина забеременела, она перестает быть свободным агентом; она должна принести плод. Таков закон в его нынешнем виде.

Однако даже сразу после Первой мировой войны голоса с требованием реформ были подняты на Западе. Противники запрета абортов говорили о «принуждении к рождению», его сторонники — об элементарном законе природы. Но даже если принуждение к рождению было законом природы, то был и тот факт, что миллионы женщин во всем мире нарушали его каждый год. Поскольку аборты должны были делаться в частном порядке, точная цифра была недоступна, но, судя по выкидышам и другим признакам, которые попадались на глаза врачам, она должна была быть чрезвычайно высокой и неуклонно возрастала. Падение рождаемости, начавшееся с начала века почти во всех западных странах, было вызвано отнюдь не только применением противозачаточных средств и методов, но в значительной степени прерыванием беременности. С этим согласились все специалисты.

Аборты были наиболее распространены в Соединенных Штатах. Американские врачи считали, что во многих городах число абортов было почти таким же высоким, как и число родов. В Европе лидировала Франция. Оценки для Парижа уже в 1910 году поднялись до 100.000. Но имперская Германия в этом отношении не сильно отставала от Франции. Эрнст Бум (Ernst Bumm), директор берлинской университетской клиники для женщин, подсчитал, что девять десятых всех выкидышей были искусственно вызваны, и что ежегодный показатель абортов в Германии достиг 300.000: другие эксперты сказали 500.000.[178]

По сравнению с общим числом абортов, число дел, переданных в суды было бесконечно. Самый высокий показатель приговоров в Германии за один год составил 977, в 1912 году. Даже это составляло лишь два или три случая на тысячу абортов, поскольку во многих случаях несколько человек были осуждены. В основном это были неудачные дела, которые попали в суд. Женщины, доставленные в больницу с инфекцией или каким-либо другим осложнением, были доставлены оттуда в суд и сурово наказаны. Подавляющее большинство случаев избежали наказания. В других странах столь же вопиющим является несоответствие между буквой закона и его применением.

Как противники, так и сторонники запрета на аборты задавались вопросом, есть ли в этих условиях какой-либо смысл в сохранении столь неэффективного закона. Требование об изменении действующего законодательства стало общим, но мнения по этому вопросу разошлись.

О характере и направлении предлагаемой реформы. Некоторые известные юристы выступали за легализацию абортов в первые месяцы беременности, когда операция относительно безопасна; но было выдвинуто биологическое возражение, что эмбриональная жизнь существует с момента оплодотворения яйцеклетки.

Столь же мало было поддержано предложение сделать аборт законным в принципе для любой женщины, которая уже воспитала несколько детей. Сложные расчеты показали, что с учетом бесплодных браков и демографических факторов было бы достаточно, если бы в каждом плодотворном браке до завершения пятого года жизни воспитывалось в среднем по три ребенка; тогда население не только не уменьшилось бы, но и фактически показало бы небольшое превышение рождений над смертями. Женщина, которая до такой степени выполнила свой долг перед государством, должна сама решить, хочет ли она рожать больше детей. Хотя это предложенное правило было безупречным с демографической точки зрения, моралисты возражали против идеи унижения материнства количественным долгом. Не нашел благодати в глазах законодателей и социальный критерий, позволяющий женщинам в стесненных экономических условиях прерывать беременность. Судья может принимать это во внимание при вынесении приговора по отдельному делу, но закон не может сделать аборт привилегией более бедных классов, которые с незапамятных времен всегда вносили наибольший вклад в население.

Единственный пункт, по которому было достигнуто общее согласие, заключался в благожелательном, хотя часто неверном предположении, что в случаях аборта женщина является жертвой, а лица, помогающие ей, настоящими преступниками. Законодательство ряда стран было соответствующим образом изменено. Франция возглавила этот процесс в 1923 году, приняв закон, который особенно четко дифференцировал различные наказания: авторы абортов и их сообщники подлежали каторжным работам, в то время как женщине грозило лишь простое тюремное заключение или, при смягчающих обстоятельствах, штраф. Реформа соответствующего пункта 218 Уголовного кодекса Германии, которая была проголосована в 1926 году после затянувшихся на долгие годы дебатов, сработала в тех же направлениях. Тяжелые приговоры к каторжным работам, которые ранее были наказанием за аборт, были заменены тюремным заключением, за исключением профессиональных аборционистов, и женщина может отделаться всего лишь одним днем в тюрьме.

В целом уголовная система Веймарской республики ограничивалась судебными разбирательствами против врачей и, прежде всего, против акушерок, которые откармливались на страхах и трудностях беременных женщин. При Гитлере принуждение к рождению стало государственным лозунгом. Старые приговоры к каторжным работам были вновь введены и безжалостно исполнены. Женщины также были самым суровым образом наказаны и публично запрещены за то, что они не представили своего фюрера с солдатами.

* * *

Лишь совсем недавно в некоторых странах были предприняты попытки найти более гуманное и разумное решение этой проблемы. Конечно, не случайно, что лидерство взяли на себя малые государства, у которых нет амбиций заниматься силовой политикой. Нейтральная Швейцария ввела новшество, за которое врачи в других странах тщетно боролись на протяжении десятилетий: так называемое медицинское «показание». Аборт разрешается, если продолжение беременности угрожает жизни женщины или серьезно влияет на ее здоровье. Однако прежде чем санкционировать его, врач, ответственный за этот случай, должен получить дальнейшее одобрение официального специалиста — консультанта. В Австрии, где закон по-прежнему грозит женщине, разрушающей жизнь в утробе матери, тюремным заключением на срок до пяти лет, эта система применяется на практике.

Швеция допускает весомые социальные причины, тот же медицинский тест, а также евгенический тест, если есть серьезная опасность наследственной порчи. Финляндия разрешает прерывание беременности на тех же основаниях. Таким образом, законы северных государств об абортах напоминают российское законодательство 1936 года. Однако большинство западных стран до сих пор считают прерывание беременности, по какой бы то ни было причине или при каких бы то ни было обстоятельствах, преступлением, несмотря на то, что сотни и тысячи женщин совершают его ежедневно. Так по-разному смотрят даже народы, принадлежащие к одному и тому же культурному миру, на один из кардинальных вопросов половой жизни.